«Мисс фиолетовые глазки»

 Часть 2

Глава 19. Последняя девятнадцатая глава.

Coughing up feeling just for you
To find something real to hold on to
But there is a hole inside my heart
Where all of my love comes pouring out…

Он сидел в полутёмной комнате один. На улице было ветрено, и незакрытые створки окна хлопали, звеня стеклом о раму. Тонкая белая занавеска была отодвинута до половины и поднималась под сильными порывами ветра. Через открытое окно проникал слабый свет пустых летних сумерек. Тяжёлый табачный дым поднимался к потолку и постепенно уползал, гонимый ветром. На маленьком журнальном столике стояла разбитая пепельница и несколько пустых бутылок. Орландо сидел, небрежно облокотившись в кресле, и отсутствующим взглядом наблюдал за тем, как тени заполняют комнату и как всё погружается в ночь. В ещё одну пустую, одинокую, ненужную ночь. Да и какая разница – день или ночь, утро или вечер?.. Когда нет той, для которой ты живёшь, то не хочется жить вообще… где она сейчас?.. что делает?.. почему всё так?.. что было не так?.. почему всё так прекрасно начиналось и так глупо…. Закончилось?..

С момента эмоционального обвала прошло не слишком много времени. Закончилась холодная зима, за ней наступила бледная весна, продолжаясь ветреным, дождливым летом. Но всё изменилось.

Клиффорд Эванс превратился в одного из самых процветающих фотографов в Америке. Запечатлев поцелуй самой красивой пары, поцелуй - невероятный по своей скандальности, распространив его по всему миру, он стал миллионером. Он не просто процветал. Он заново родился, открыв собственное фото-агентство. Он был счастлив в своей специфической жизни: он купался в деньгах, курил длинные толстые сигары и делал превосходные фотографии.

Келли Брасс оправилась после своей неудачной попытки самоубийства. И она стала другой. Она жила в каком-то постоянном психическом самоуничтожении, иногда заменявшимся полным безразличием к жизни. Она была не так уж плоха, как могла показаться на первый взгляд. И чувство совести жило в ней. Но теперь она стала по-другому относится к своей жизни. В тяжёлой депрессии, в полной разбитости она навсегда покинула Нью-Йорк….

А Лия Брасс и Орландо Блум стали самой красивой парой в мире шоу-бизнеса. Их обожали. Им преклонялись. Их красоту и их любовь возводили в пример другим. И, наверное, внешне это было правильно. Особенно, когда Орландо и Лия появлялись вместе на публике, сияя голливудскими улыбками. Этой любовью восторгались… но Орландо Блум был хорошим актёром, а необыкновенные сиреневые глаза Лии Брасс вводили в заблуждение.

В Лии Брасс многое изменилось. Но Орландо Блум изменился ещё больше.

Орландо впервые по-настоящему полюбил, и каждый раз он заново открывал для себя это невероятное чувство любви. Его чувства олицетворяли особый идеал нежной, пылкой, преданной, преклоняющейся и одновременно сумасшедшей любви. Орландо любил. Он любил каждую секунду, каждое мгновение и жил, радуясь своей новой жизни, которой правили чувства. Он мог любить вечно. Он гордился своей любовью, которую ставили в пример, и которой восхищались. Он преклонялся перед объектом своего обожания, он терялся, каждый раз, когда видел Лию, он растворял себя в ней, подчиняясь ей во всём.

Но Лия Брасс перестала ценить это... Что чувствовала она, добившись любви своего кумира, которого обожала с 16-ти лет?.. Если бы Лии задали этот вопрос, то она бы, наверное, отвернулась или промолчала. Спустя какое-то время после начала её отношений с Орландо, после попытки самоубийства Келли – в ней что-то изменилось. Она сама не знала что. Лия была человеком, склонным к переменам. Если бы она призналась в своих чувствах и ощущениях, то она бы испугалась… поэтому она заглушала всё, что рождалось в ней, против Орландо. Что могло быть против Орландо?..В том-то и дело, что ничего. Он был кумиром. Кумир – это неизведанный, далёкий, богоподобный, почти не человек. Но Орландо Блум вдруг стал просто человеком, близким, известным и доступным, он перестал быть кумиром. Орландо дарил Лии всю свою огромную бесценную любовь и она, чувствуя себя ответственной за эту любовь, так боялась разбить или покалечить её своей неправильностью и несоответствием… да и каким несоответствием?.. Ведь на самом деле Лии было почти всё равно. Что-то ушло. Остался страх перед правдой. Она боялась себя. Она скрывала от самой себя своё уже давно прошедшее удовлетворение в достижении поставленной цели. Был кумир, была поставлена цель, и Лия стремилась добиться своей цели всеми силами. Была мечта о прекрасном принце – несуществующая, несбыточная иллюзия. Лии хотелось, чтобы она сбылась. И эта нереальная мечта сбылась, стала реальностью. Любовь перестала быть для неё удовольствием, она перестала быть тайной. Теперь её кумир снизошёл до неё, и более того - он любил её. Её любил Орландо Блум. Любил… странное слово. Лия не понимала этого слова. Для неё это слово снова потеряло смысл. И дело было не в Орландо. Как ошибается женщина, ожидая мужчину, который создаст мир её мечты, вместо того, чтобы взяться за это самой….

Мечта исполнилась, цель была достигнута, и пока больше мечтать было не о чем. Чего теперь желать, к чему стремиться и чего хотеть?.. Всё было. Но, как оказывается, человеку много надо, когда у него всё есть. Орландо Блум – стал пройденным этапом. Проверкой своих сил, своего обаяния и красоты. То невероятное чувство влюблённости, которое раньше Лия испытывала к Орландо, пропало. Скорее эта была влюблённость в цель, в мечту, в саму себя. Лия любила свою мечту, но не любила объекта своей мечты. Орландо был далёкой, недоступной, дорогой игрушкой, которой хотелось обладать…но игрушка вдруг сама влюбилась. И Лия уже любила Орландо чуть меньше, потому что он любил её чуть больше… Её чувство удовлетворения прошло, наступило уныние, смешанное с безразличием. Лия очень боялась этой правды. Она восхищалась Орландо, любила его прекрасные чёрные глаза, но эта была не та любовь женщины к мужчине. Тут она часто вспоминала слова Дины. Лия теперь тоже любила Орландо как человека, но не больше. И она чувствовала себя виноватой и неправильной, когда Орландо захлёстывал её своей любовью. Ей теперь было немножечко безразлично всё, что он делал. Её не трогали его божественные поцелуи, ласковые объятия, слова любви. Они вызывали в Лии только чувство вины, и это было очень старое, давнее чувство. Когда-то Лия его испытывала, живя с Джастином и притворяясь, что она любит его. И Лии было стыдно перед Орландо за своё предательство. Наверное, она не до конца верила в то, что он любит её. Но Орландо действительно любил Лию и не мог объяснить себе этих странных чувств, этого постоянного преклонения перед Лией. Он преклонялся перед ней. Это был любовный транс, постоянный экстаз, не передаваемый словами. Это была жизнь ради любви. Однако он чувствовал перемену в Лии и огорчался, не понимая причину её внезапного безразличия. Ему было бы понятнее, если бы Лия стала холодной, злой или уставшей. Но Лия была равнодушной. И это было ужасно. Орландо страдал. Он не понимал – что же случилось?.. Да, он винил себя в попытке самоубийства Келли. Это событие Лия переживала очень глубоко. Но ведь всё когда-то проходит… Келли жива, с ней всё в порядке. Дело, наверное, не в этом. Дело в каком-то унынии, спаде и блеклости чувств. Ведь ещё совсем недавно она обожала его… не могло же всё так быстро и резко закончиться? Да ещё и смениться таким страшным безразличием… «Дело во мне, во мне, - мучительно думал Орландо, - что-то я делаю не так…» Ему безумно хотелось исправиться и соответствовать идеалу Лии… но всё было не в этом. Просто у Лии была детская мечта о прекрасном принце, и эта мечта исполнилась. И когда Лия получила то, что она хотела, она поняла, что это – вовсе не то, что она хотела. Всё это было не нужно ей. У Лии и Орландо были как будто разные души. Порой Лии было даже не о чем поговорить с Орландо… да, их души не совпадали. Тут действовал какой-то железный принцип. А как же далёкий, тихий вечер в парке? Вечер, который тогда заставил поверить в гармонию душ?.. Это был интерес… может быть желание. Или действительно гармония. Но не любовь. И вообще, любовь - это слишком сложное слово.

Орландо сильно изменился. Он был одинок в своей, как ему казалось ставшей безответной любви. Лия стала меньше бывать дома, старалась избегать Орландо, боясь обидеть его… а он винил во всём себя, не зная о ненужном, прошедшем удовлетворении избалованной Лии Брасс, которая как всегда получала то, что она хотела. Она всегда была королевой. И любовь пока ещё не настала для неё, была только цель и желание добиться её. В жизни Лии было много мужчин. Орландо, конечно, был лучшим… но был каким-то не таким. Он был не её мужчиной. Наверное, он был слишком прекрасным, невероятным, удивительным в своём роде человеком. Но он был не тем человеком. Словно Лия и Орландо были людьми разных категорий… они даже не ссорились, им было просто не зачем выяснять отношения или спорить. Всё было хорошо, гладко и равнодушно. И ещё больно. Но только для Орландо. Он слишком любил Лию. И всё это произошло за такой короткий промежуток времени, за который и Лия и Орландо даже не успели насладиться взаимной любовью, пусть даже мнимой. К Лии Брасс слишком быстро пришло насыщение, удовлетворение, реальность, а затем и равнодушие… Лия была жестока в своём виноватом равнодушии. Наверное, Орландо бы предпочёл бы, чтобы она сразу бросила его, отпустила, призналась в своём безразличии и отсутствии чувств. Но Лия жила с Орландо будто из милости, из жалости, из-за чувства вины. Когда Орландо понимал это, ему хотелось умереть. Как сейчас…

Орландо вздохнул и потёр подбородок, заросший неопрятной чёрной щетиной. Откинув голову на спинку кресла и закрыв свои прекрасные, но потухшие глаза, Орландо ощутил тупое, безалаберное, ненужное состояние. Наверное, такое чувство испытывает ко мне Лия, подумал он. Но сейчас Орландо было всё равно… он, наверное, много выпил. Неважно всё это… ведь рядом нет сверкающих сиреневых глаз… нет их меняющегося цвета, их блеска их глубины и их чувств…

Он сидел так, забывшись и впав в тяжёлое забытьё, пока вдруг не очнулся от постороннего звука. Он вздрогнул, открыв глаза.

Лия вошла в комнату, усталая и немного злая. День был неудачным, как и всё прошедшие. Она взглянула на неопрятного Орландо. Он словно ожил после её появления, его чёрные глаза засветились любовью, на губах появилась стеснительная, робкая улыбка. Но Лия не заметила его светящегося лица. Какое-то чувство лёгкой брезгливости нашло на неё. Боже, как Орландо запустил себя, подумала она. Ведь раньше он даже не курил…

А Орландо вдруг снова захотелось жить… это было так прекрасно, что Орландо ещё светлее улыбнулся. Как я давно не улыбался, подумал он. Ему вдруг захотелось вскочить и обнять Лию, поделиться с ней своей улыбкой, но он сдержал себя, увидев в её глазах всё то же безразличное выражение. Как же жестоки были эти равнодушные сиреневые глаза, и как Орландо любил их…

Лия устало рухнула в кресло. Её длинные распущенные волосы струились по плечам, открытая одежда обнажала совершенство идеального тела, каждая складка лёгкой ткани подчёркивала её женственность и мягкость. Полные губы были приоткрыты, лицо чуть бледно, сиреневые глаза, как всегда сияли ярко, но почему-то неестественно… к любой красоте можно было привыкнуть. Но Орландо каждый раз видел Лию словно впервые, каждый раз он впадал в какой-то невероятный транс, он растворялся её в женственном обаянии и хрупкости. И сейчас, после нескольких дней разлуки, она казалась Орландо божественной. Он обожал её одежду, потому что эта одежда держала в себе совершенство Лии, он обожал её браслеты и кольца, потому что именно они были на её руках… От глубокого чувства любви у Орландо на глаза набегали слёзы, ему так хотелось увидеть хотя бы приветливый взгляд этих любимых глаз… но эти глаза всегда были одинаковы.

- Ли… я… люблю тебя, - сказал вдруг Орландо, словно школьник, который первый раз признавался в любви понравившейся девочке.

Она подняла на него усталые глаза и слабо улыбнулась виноватой улыбкой. Она почувствовала, что ей надо как-то ответить на это признание, хотя бы для приличия, но только не знала как. В голову ничего не приходило.

- Что-то не так?.. – спросила Лия, чтобы заполнить, как ей показалось, неудобную паузу.

Но для Орландо сейчас не существовало никаких пауз и неловкостей. Лия сейчас была здесь, с ним рядом… Чувства захлестнули его и, не смея больше сдерживать их, он опустился на пол, и прополз на коленях к ногам Лии. Она вся подобралась и напряглась, вдруг почувствовав обречённость предстоящего разговора… Лии так не хотелось ничего менять, ей было так жалко Орландо, так стыдно перед ним… а он обнял её за ноги, прижавшись чёрной курчавой головой к её коленям.

- Ли, я так люблю тебя…. – сказал он тихо.

Лия сидела, мучаясь угрызениями совести, не зная, что сказать. Она так боялась саму себя, боялась врать, боялась правды… ей было так стыдно перед Орландо – таким нежным, преданным и добрым. И она так ненавидела себя за свое поведение… Лия робко протянула руку и погладила Орландо по голове.

- Darling… что-то случилось?.. – мягко спросила она.

Он даже не слышал что она спросила. Он растворялся в давно забытых ощущениях. Рука Лии была такой нежной, она вплеталась в его волосы, как когда-то раньше… Орландо готов был умереть за такие давно забытые минуты нежности… а потом он вдруг увидел себя со стороны - жалкого, униженного, потерянного. Он вздрогнул и, подняв голову, посмотрел Лии в глаза, надеясь найти в них несуществующий ответ… Лия испугалась этого взгляда. Потому что эти чёрные прекрасные глаза, смотревшие на неё, сейчас не укоряли и не ненавидели. В них выражалась всё та же преданная любовь и надежда на понимание… и Лия испугалась, поняв, что она не может ответить на вопрос этих глаз. Она вдруг испугалась за саму себя, за всю свою жизнь и существование… она попыталась ответить грустным спрашивающим глазам мягкостью и улыбкой. Но мягкость получилась неискренней и пугливой, а улыбка - вялой и замученной. И Орландо увидел эту слабую попытку сделать всё прежним, это лицемерие, эту маску сочувствия, этот испуг только за саму себя. Зачем Лия врёт, зачем она, жалея его, на самом деле жалеет себя? Зачем она унижает его, если не испытывает ничего кроме презрения?.. В Орландо вдруг проснулась какая-то злость, желание подчинить себе эту безразличную женственность и неестественную мягкость. Что было не так? Что неправильно?.. Орландо хотелось разбить что-нибудь, бросить или сломать. Он не мог понять, – почему он впервые в жизни любит и страдает от своей любви?.. И дело было не в уязвлённом самолюбии и растоптанной мужской гордости. Дело было в непонимании, в неподчинении, в разном течении чувств. Здесь властвовал какой-то железный принцип… Орландо привык манипулировать женщинами, но теперь манипулировали им. Лия могла его пожалеть, поцеловать, погладить, накричать на него – и он всему подчинялся. Орландо чувствовал себя сумасшедшим, злым и сложным…

А потом сердца внутри вдруг не стало. Осталась полупьяная пелена перед глазами и испуганный сиреневый взгляд на бледном лице Лии. Злость исчезла. Снова ничего не было. Орландо прислонился спиной к креслу и опустил голову на руки.

И впервые за последнее время Лии стало страшно. Ей вдруг стало страшно находиться в этой тёмной комнате с открытым окном и поднимающейся занавеской, в комнате, которую съедает ночь. Она боялась этой груды пустых бутылок на столе и этой разбитой пепельницы, – это говорило о чём-то новом и страшном. Она вдруг поняла, что всё закончилось навсегда. Закончилась не просто любовь. Закончились отношения, разговоры, улыбки, дыхание. Перед ней был уставший, неопрятный, пьяный человек и она боялась его. Орландо стал чужим благодаря её же усилиям. Он превратился в плод её безразличия и избалованности. Ей было страшно находиться с этим пустым, чужим человеком, которого она сейчас не знала и не понимала….

Лия вдруг вся напряглась и всхлипнула. Какое-то дикое, огромное, гигантское разочарование обрушилось на неё. И разочарование было ни в жизни, ни в Орландо, ни в любви… это было разочарование к самой себе. Ей вдруг стало так пусто, так неинтересно быть самой собой. Она себя потеряла, всё испортив. И не могла измениться.

В тёмной комнате была только пустота и обречённый ветер трепал тонкую занавеску на окне.

 

Лия сидела, уставившись пустым взглядом в пол. Сейчас она не плакала, как делала это обычно - слёз просто не было. Что-то жгло её внутри, болела грудь, болело сердце… а ещё болела грусть. Кругом было пустое спокойствие и тишина ненужности. Только запах, несомненно, самого дорогого табака напоминал о присутствии Дины.

- Ну, полно, - сказала Дина, - жизнь продолжается. Не нужно боли. А вообще, это удивительно. Это настолько удивительно, что даже у меня нет слов. Где это такое видано?.. Как такое могло случиться, дорогая?.. Нет, этот мир явно сошёл с ума.

- Я знаю, - бесстрастно проговорила Лия, - я недостойна его любви… но что мне делать?.. Ведь я всё равно не люблю его, и я не понимаю: почему так произошло?.. Я ненавижу себя за всё то, что я сделала, но я не могу понять себя, не могу заставить себя полюбить его… мне тяжело от этой обязывающей любви…

- Лия, дорогая, это ты сама сделала любовь Орландо обязывающей для себя. О такой любви можно только мечтать… но ты эту любовь переделала под себя. Ты вообще всё делаешь для себя. И знаешь, почему тебе больно сейчас? Не потому, что тебе жалко Орландо и не потому, что ты раскаиваешься в своём поведении. Ты просто разочарована сама в себе, тебя это пугает, ты не можешь понять: как всё то, к чему ты стремилась столько времени, получило такой нелепый конец?.. И это конец Лия, именно конец. Всё ещё можно вернуть и исправить, но нужно ли это тебе?.. Ты слишком любишь себя, для того чтобы меняться. Пусть уж лучше другие изменятся, правда?.. - Дина вдруг сощурила глаза и погрустнела, - А вообще, как бы это правильнее сказать… Орландо - он созрел для истинной любви. А ты - ещё нет. Удивительно было то, что твои первоначальные чувства даже меня ввели в заблуждение. Я была уверена, что ты любишь его… а ты любила себя. Тебе нравилось испытывать влюблённость, ты упивалась страданиями и неудачами. Помнишь, когда я спросила тебя за что ты любишь Орландо, как тебе было тяжело ответить? И первое, что ты ответила: "Он очень красивый". Этот ответ меня разочаровал ещё тогда. Причём тут "красивый"? Ты тоже красивая, даже слишком. Ты сама не знала, за что его любишь… да, за прекрасные чёрные глаза. Но ты ведь сама ненавидишь, когда в тебе ценят только внешность. А сама обожала в Орландо только его глаза, руки, губы или что там ещё?.. Чего же ты тогда требуешь от него? А что требуешь от себя? Ты запуталась. Ты - эмоциональный человек и для тебя всё проходит ярко и насыщенно, оставляя глубокий след… но в этот раз всё не вышло. Он тебя любит, а ты его нет. Вот и всё.

- Дина, ну скажи мне, я знаю, что ты только знаешь.… Скажи, почему он так любит меня? За что?! Я же хуже всех! Что во мне такого есть, что можно так любить?! Ведь Орландо должен меня ненавидеть за моё отношение к нему, а он меня так любит…

- О, Ли, дорогая, на самом деле всё очень просто, - ответила Дина, стряхивая пепел с сигареты, - вот, наверное, и настало время для объяснения теории железного принципа. Раньше я не говорила тебе об этом просто потому, что в этом не было необходимости. Мне казалось, что я стала свидетельницей рождения самой преданной и истинной любви. Но всё закончилось и закончилось очень странно. И я никак не могу объяснить этот конец… здесь я полностью отдаю себя теории железного принципа.

«Странности любви» всегда занимали человеческое воображение. Почему этот мужчина любит эту женщину, а не ту? И почему эта женщина не любит его? Почему она любит другого мужчину?.. Где конец и где начало этой странной игры влечений и чувств, настроений, ощущений, тщеславия и разочарования? Ответ гласит: только в делении на типы.

Для того, чтобы понять этот принцип деления, необходимо уяснить, что для каждого мужчины все женщины в мире делятся на несколько категорий и это деление зависит от степени их возможного физического и эмоционального влияния на него – и совершенно не связано с тем, какие он или она выражают вкусы, симпатии, склонности.

Женщины первой категории, которых у каждого мужчины очень мало, побуждают в нём максимум чувств, желаний, воображения и мечтаний. Они влекут его к себе с непреодолимой силой, вопреки всем преградам и препятствиям, часто даже к большему его изумлению. В случаи взаимной любви они вызывают у него максимум ощущений. Такие женщины остаются для него вечно новыми и вечно неизвестными. Любопытство мужчины по отношению к ним никогда не ослабевает; их любовь никогда не становится для него привычной, невозможной и объяснимой. В ней всегда остаётся элемент чудесного и невозможного, и его чувство остаётся неувядающим.

Женщины второй категории, которых у каждого мужчины существует гораздо больше, также привлекают его; но в этом случае чувства легче поддаются контролю со стороны разума или внешних обстоятельств. Такая любовь более спокойна; она легче укладывается в условные нормы, как внешние, так и внутренние; она может перейти в чувство дружбы или симпатии, может ослабнуть и исчезнуть, но всегда оставляет после себя тёплые воспоминания.

Женщины третьей категории оставляют мужчину равнодушным. Если они молоды и привлекательны, они могут воздействовать на его воображение, но не прямым путём, а через какой-то другой жизненный интерес (например, через гордость, тщеславие, материальные соображения, общность интересов, симпатию, дружбу). Но это чувство, приходя извне, длится недолго и быстро исчезает. Ощущения при этом слабы и бесцветны. Если первые ощущения были достаточно живыми, они превращаются иногда в свою противоположность – антипатию, враждебность и тому подобное.

Женщины четвёртой категории интересуют мужчину ещё меньше. Изредка они привлекают его; он может обманывать себя, думая, что они привлекают его. Но физические взаимоотношения с ними содержат трагический элемент: мужчина их совсем не любит….

Конечно, нужно иметь в виду, что женщины, принадлежащие к одной категории для одного мужчины, могут принадлежать к совершенно другой категории для другого мужчины. Женщины находятся точно в таком же положении, и для них существуют разные категории мужчин, совершенно не зависящие от их интеллектуального или эмоционального выбора. Выбор за них уже сделан. Никакие моральные принципы, никакое чувство долга, привязанности, благодарности, дружбы, симпатии, жалости, никакая общность интересов и идей не в состоянии вызвать любви, если она отсутствует, ли стать на её пути, если она существует; иными словами, ничто не в силах внести даже малейшие перемены в этот поистине железный закон типов.

Дина замолчала и взглянула на Лию своими огромными карими глазами.

- Ты можешь не верить мне, но это действительно так, - сказала Дина, словно подтверждая молчаливое удивление Лии.

- Пойми, ты для него – в высшей степени идеал, - продолжала Дина, - Орландо любит тебя со страшной силой, и сам не понимает, что его влечёт к тебе. А у тебя… ну не будем ничего скрывать: у тебя просто было желание обладать этим неподдающимся никому человеком. Ты добилась его любви, его преклонения, но он тебе не нужен. Однако если бы Орландо бросил тебя, ты начала бы о нём жалеть. Если бы он к тебе вернулся, то он тебе опять бы надоел. Ты всё равно бы его не полюбила. Ты могла бы заставить себя заинтересоваться им, но не полюбить. Орландо Блум - не твой тип мужчины. А вот ты – идеал его женщины. Он тебя любит, а ты его нет. И никакая жалость или раскаяние не заставит тебя полюбить его…

- Дина, ты знаешь… - сказала вдруг Лия, поднимая стеклянные от собравшихся слёз глаза, - я люблю Орландо Блума. Я люблю его как человека……..

Она сглотнула появившиеся слёзы и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Ей было досадно, жалко, стыдно, неприятно и больно. И всё это она натворила сама. Действительно, какой глупый конец такой красивой, длинной истории. Жаль.

Перед глазами, в темноте на Лию смотрели чёрные прекрасные глаза, освещая некогда любимое красивое лицо кумира.

Конец