«Мисс фиолетовые глазки»

 Часть 2

Глава 18. Звезда упала.

A stroke of luck or a gift from God?
The hand of fate or devil's claws?
From below or saints above?
You came to me…

Спустя какое-то время после этого, Лия сидела, положив голову на руки и снова плакала. Плакала, плакала, плакала… как это божественно - плакать.

Её длинные рыжие волосы растрепались, и запутавшиеся длинные пряди лежали в беспорядке на спине и плечах. Краска на глазах растеклась от слёз и размазалась по бледному лицу, оставляя чёрные влажные потёки на щеках. Лия Брасс плакала. Она вообще больше всего на свете любила плакать….

Она не знала, по какой причине она плачет, да и вообще, сейчас это не имело никакого значения. Лии было наплевать на всё, на весь существующий мир. Пускай даже бы на её глазах разверзлась земля или погибло всё человечество, – ей было бы наплевать. Всё уже случилось - и это надо пережить...

Сейчас Лия не могла сказать, была ли она счастлива. Она не могла сказать, была ли она расстроена или зла, или может быть удовлетворена или наоборот… Лия знала, что Орландо любит её. Точнее, этого не надо было знать, не надо было чувствовать, это был факт, как, например, то, что Луна – это спутник планеты Земля. Теперь всё решено, всё понятно, всё известно. Лия добилась того, о чём она мечтала всю свою недолгую 21-однолетнюю жизнь. Она получила любовь того, кого она обожала больше всего на свете. И сейчас Лия чувствовала какое-то небывалое удовлетворение, словно тяжёлая ноша упала с плеч. Словно бы дышать стало легче. Как будто бы разрешилась какая-то глобальная проблема, спало всё то кошмарное напряжение прошлой жизни. Лия чувствовала внутри себя какую-то странную лёгкость, какое-то праздное удовлетворение. Оказывается, вот, Орландо Блум любил её всё это время, которое она страдала. Она поставила перед собой цель – добиться этой любви. И она её добилась. Орландо Блум любил Лию Брасс. Он мог не говорить этого, мог не показывать, но это была истина, не требующая доказательств. В глубине души, сама ещё пока не понимая этого, Лия не верила до конца в эту истину, наверное, она слишком хорошо изучила своего обожаемого кумира за столько лет. Кумир имел миллион женщин в прошлом, но сейчас он выбрал именно её - Лию Брасс. Надо радоваться. Сходить с ума, кричать от счастья и благодарить жизнь. Лия Брасс добилась любви Орландо Блума – это ли не счастье? Всё, что она могла сейчас делать – это плакать. Плакать от лёгкости и от удовлетворения. Это удовлетворение было совершенно странным – какое-то её собственное специфическое чувство. Всё позади. Осталась легкость. Награда за труды и страдания. Неужели всё прошло? Не может быть. Так не бывает. Не бывает, чтобы всё было слишком хорошо… Боже мой, как же всё хорошо, хорошо, хорошо…

Лия ревела в три ручья, как маленький ребёнок. Её тело содрогалось от рыданий, спутанные волосы прилипли к лицу и ещё сильнее размазали растёкшуюся чёрную краску.

- Что, Лиичка? Умираешь от счастья? – услышала она чужой голос.

Лия подняла голову и сияющими заплаканными глазами посмотрела на стоящую над ней сестру. Лицо Келли было бесстрастным и на удивление спокойным. Большие светлые глаза смотрели застывшим недвижимым взглядом. И это почему-то было страшно.

Но Лия не поняла этого. Она вытерла тыльной стороной ладони лившиеся слёзы и слабо улыбнулась.

- А он и правда любит тебя, я знаю это, - устало сказала Келли, - я никак не могу понять: за что тебя все так любят? Тебя любят все подряд. Неужели только за твои глаза?.. Не понимаю… ты всегда лучше меня. И зачем так?.. Ведь ты… Ты знаешь… я… ненавижу тебя.

Улыбка сползла с лица Лии, и она напряжённо потёрла рукой шею. В горле застрял жёсткий тяжёлый комок.

Вдруг Лия увидела, как задрожали губы Келли, как на её глаза стали собираться слёзы. И вдруг Лия разглядела свою сестру совсем другой – прежней доброй отзывчивой Келли. И ей стало так жалко её, что на глаза тоже собрались новые слёзы, но слёзы нежности и любви. Ведь это была – Кел, единственная, неповторимая в своём роде, родная сестра, всегда понимающая и поддерживающая раньше. Что же случилось?.. Как они могут ссориться между собой, обижаться друг на друга и даже ненавидеть?! Чувство болезненной жалости к бедной Келли захлестнуло Лию, ей вдруг захотелось вскочить и прижать к себе это дорогое ей существо, снова увидеть блеск в этих светлых глазах…

В порыве нахлынувшей нежности, Лия встала, и со светящейся улыбкой на лице мягко взяла Келли за руки.

- Кел… - начала Лия робко.

Но Келли выдернула свои руки из рук Лии. Светлые глаза злобно сощурились на бледном, холодном лице.

- Не надо мне твоей жалости, - закричала она вдруг, - я тебя ненавижу! Мне бы тоже было лёгко раздавать сочувствие, зная, что он меня любит! А он любит тебя! И я ненавижу этот мир, потому что в нём живёшь ты! Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу…

Келли вдруг замолчала и бессильно закрыла лицо руками. Лия стояла, дрожа всем телом, не понимая и не соображая ничего. Она не знала, что чувствовать и как говорить… в голове почему-то крутилась фраза Дины: «Жалость – это худшее, что можно предложить женщине»… всё было так сложно и так несправедливо. Но Лии ли судить от несправедливости?

Келли подняла голову. Её лицо было болезненно бледным и безжизненным, и почему-то злым. Черты её лица как будто заострились и приняли особенное хищное и жестокое выражение. Она вдруг сделала шаг навстречу Лии. В душе Лии что-то встрепенулось, новая волна нежности поднялась в сердце. Неужели Кел всё поняла?.. Лия благодарно протянула ей руки и улыбнулась выжидающей улыбкой. Но Келли остановилась и в последний раз взглянула на свою сестру. Потом подняла согнутую руку и со всего размаха ударила локтём Лию в лицо.

От резкой, жгучей, невероятной боли у Лии потемнело в глазах. Из носа хлынула кровь – горячая и обжигающая, смешивающаяся со слёзами.

- О… Кел… - прошептала Лия, содрогаясь от боли и рыданий, - зачем… ты…

- Я ненавижу тебя, - сказала Келли, и Лии показалось, что ещё секунда, и весь мир сойдёт с ума. Она почувствовала дикую слабость. И невероятную боль. Но это была не физическая боль сломанного, кровоточащего носа, который навсегда испортил прелестное лицо Лии Брасс. Боль была внутри – в душе, в сердце, везде. И сейчас всё показалось ненужным.

 

Невероятный день превратился в невероятную ночь.

За огромным окном, зашторенным тонкой белой занавеской тихо падал снег. Он кружился, танцевал, и, сверкая, ложился на подоконник. Сонная уличная темнота была холодной и глубокой, в слабом колебании зимнего воздуха уже чувствовался скорый приход Рождества. На улице было морозно и снежно. Что-то тёплое и нежное обнимало Лию, дышало и улыбалось.

- О чем ты думаешь?

- О том, что я люблю этот мир. Ведь в нём есть ты.

- А мне не нужен этот мир, чтобы понять, что я люблю тебя. Даже если бы и не было этого мира, то я всё равно бы обожал тебя. Обожаю, обожаю, обожаю, обожаю, обожаю, обожаю, обожаю, обожаю, обожаю, обожаю, обожаю, обожаю… э-э-э, нет. Это очень примитивное слово. Разве оно может выразить всё то, что я испытываю к тебе? Да такого слова и не существует в природе. Мне не нужно слов. Мне нужно, чтобы ты обняла меня. Вот так… а-а-а чёрт, моё ухо!!!!

- Прости, darling…

- Никогда не смей просить у меня прощения. Ты можешь меня бить, кусать, пинать, щипать, сгибать душить, дразнить – всё это для меня божественно. Я живу ради тебя. И если бы тебя даже не было, то я всё равно бы умер от любви к тебе.

- Боже, какой же ты хороший!

- Когда я хороший, я очень-очень хороший, но когда я плохой, я ещё лучше.

- Из-за благодарности за любовь я готова стать на колени!

- Я вот уже стою на коленях, но только перед тобой… о, как же я люблю твои глаза. Я бы хотел нырнуть в их сиреневую глубину и утопиться там от счастья. Как я тебя обожаю…

- Зачем ты сделал это так?..

- В смысле, зачем я тебя поцеловал у всех на глазах? Я до сих пор не верю, что я сделал это. Но если бы я не сделал, то я бы, наверное, пошёл на Бруклинский мост и сбросился оттуда в воду. Или бы повесился. Спился. Или обкурился… сошёл бы с ума. Я люблю тебя, понимаешь?.. Мне кажется, я никогда так раньше не любил. Раньше я даже не знал, что это такое. Но я окончательно осознал это, после того, как увидел тебя в студии Клиффорда. Ты настолько была божественна в своём чёрном платье и с распущенными волосами, что я чуть не спятил. И вдруг я понял, что если я ничего не сделаю с тобой, то потерю тебя навсегда. И я сделал первое, что пришло мне в голову и что так долго у нас тобой не получалось сделать раньше, когда даже мы оба и хотели этого… и я сделал то, что у меня получается лучше всего….

Лия приподнялась на локте и взглянула на Орландо. Её сияющие глаза сиреневыми звёздами сияли в темноте, и от красоты этих глаз у Орландо кружилась голова. Он смотрел на неё, неожиданно замолкнув, и на его лице выражалось море ласки и любви перед этой женщиной, которую он любил сейчас больше всего на свете. Орландо так любил, что у него перехватывало дыхание, темнело в глазах и разрывалось сердце. Он задыхался от новых невероятных впечатлений. Никогда ранее он не испытывал подобного и сейчас он даже боялся этих ощущений. «Вот это, наверное, и есть любовь?» – думал он про себя с какой-то блаженной обречённостью. Ему хотелось кричать от всех этих новых для него чувств, ему хотелось, чтобы весь мир знал о его счастье, чтобы всегда оставалось это удивительное ощущение полного повиновения и преданности сиреневым глазам.

Лия знала, о чём Орландо думает сейчас, и улыбнулась слабой улыбкой. Разбитое лицо давало о себе знать тяжёлой жгучей болью. С этой физической болью вспоминалась Келли и её недавние отношения с Орландо. Конечно, Лия простила Орландо и его роман с её сестрой – ей не нужно было его прощать, но всё же какое-то непонимание жило внутри неё и хотелось узнать: «Зачём было всё это? Зачем столько лишних и ненужных страданий ради глупой прихоти?» Истинно ли любил Лию Орландо? Или вчера он так же вёл себя с Келли?.. Говорил ли он ей такие же нежные слова, так же смотрел на неё и так же божественно целовал?.. Не повтор ли это давно установленной программы любовных отношений? Эти всплески сомнений были где-то в глубине океана счастья и Лия пока не чувствовала их за огромным течением любви. К чему сейчас думать о непонятном и ненужном, когда всё так хорошо, так невероятно, так волшебно…

Лия нежно убрала прядь чёрных блестящих волос с красивого лица Орландо. Он растаял под этим нежным женственным жестом, наполненным любовью. Чувств было так много, что ему вдруг снова захотелось заплакать, даже зарыдать от переполнявшей его любви. Но он сдержал себя и как всегда громко сглотнул большой комок чувств, застрявших в горле. Вот оно счастье, дрожа от блаженства, думал он. Счастье в том, чтобы самая невероятная, красивая, потрясающая, любимая тобой женщина убирала тебе волосы с лица своей тёплой женской рукой…

- Прости меня, - вдруг неожиданно прошептал Орландо.

- За что, darling?- ласково спросила Лия, склонясь над ним.

- О боже, как же я… не… не достоин тебя… - пробормотал вдруг Орландо, чувствуя её дыхание и отворачиваясь от её нежного взгляда, - прости меня… за… за Кел.

Лия опустила глаза и почувствовала, как душе больно при воспоминаниях вчерашнего и сегодняшнего дня. Она почувствовала ту огромную перемену, которая произошла в её жизни, после появления в ней Орландо. Сколько образовалось пустоты, злости, зависти, проблем… но все раны затопила любовь, излечивающая и исцеляющая всё.

Лия улыбнулась и мягко погладила Орландо по щеке.

- Давай забудем об этом, - прошептала она.

- Н-нет… - Орландо вдруг замотал головой и убрал руку Лии, - я не могу, не могу… я никогда не прощу себя за это…

- Ты мог бы так же не простить себя за Дину и за Лив… Кел – моя сестра, но ты – моя жизнь. Ты мне дороже всех в этом мире…

- Нет Ли, я тебе изменил. Я знаю это и ненавижу себя… но Ли, измена касается только тела. Есть ещё неверность, она касается души. Я всегда был верен тебе, каждую секунду, каждое мгновение я был с тобой…

- И, однако, не смог не поддаться прелестям Келли, - добродушно съязвила Лия.

- О да, Келли была прелестна, - Орландо насмешливо поднял брови, - но она не сдержала себя, открыла прелестный ротик и испортила прекрасную фигурку и дорогую одежду. Я без ума от женщин, особенно, когда они красивы и податливы. Но если я равнодушен, то женщина на коленях – тяжёлое бремя… тогда я ещё просто до конца не верил в то, что люблю тебя. Это было настолько незнакомое мне чувство, что я боялся его… к чёрту всё это, это мои собственные угрызения совести от которых я никогда не избавлюсь… Я знаю, что я не просто виноват. Я ненавижу себя. И ещё я ненавижу Кел, за то, что она сделала с твоим лицом…

Но Лия лишь улыбнулась и приложила палец к губам Орландо. Ей не нужно было его объяснений. Зачем думать сейчас о том, что навсегда ушло в прошлое?.. Орландо же снова растаял под женственностью и мягкостью Лии, желая, чтобы это счастливое мгновение длилось всю жизнь. И к дьяволу весь существующий мир, пусть в пустоте останутся только сверкающие сиреневые глаза.… Где-то в перламутровом мраке он нашёл желанные губы и подарил себя им.

- О! - только вскрикнула Лия, прижимая руку к лицу. Волна невероятно жгучей боли окатила её разбитый нос, и она невольно отстранилась от Орландо.

- О прелесть моя, я не хотел… - с виноватой нежностью прошептал он и преданно взглянул ей в глаза.

На эти прекрасные чёрные глаза невозможно было обижаться. Их можно было бы обожать, боготворить, любить, но обижаться - никогда.

Прощённый Орландо почувствовал это. Его лицо тут же осветилось светлой мальчишеской улыбкой. Он снова поцеловал её. Когда он целовал, Лия переставала чувствовать любую боль. В этот момент не было никаких душевных переживаний, чувства вины, разбитого носа и неудобной позы в кровати… "Господи, и это он сейчас со мной, - думала Лия, поглаживая рукой его мягкие тёмные волосы. - Он со мной, он здесь. Сейчас. Разве так бывает?"

Всё это походило на сказку. Странно, а ведь Лия думала, что сказок уже не существует. А, оказывается, эта сказка есть и она сейчас здесь, рядом. Живая, настоящая, нежная и действительно любящая тебя… действительно ли? Может быть, всего этого нет? Разве мечты сбываются? Это пойманная звезда с неба…. Это ни счастье, ни радость, ни любовь. Это что-то большее. Но действительно ли это всё есть? Есть, есть…

Странно было обладать мечтой. Точнее, это уже была не мечта, а её результат, её воплощение. Звезда упала. Превратилась в прекрасные чёрные глаза, в лицо, любимое с детства, в давно желанные губы, в несуществующую любовь. Это вот она какая любовь, да?.. Да, у меня она такая, думала Лия. А у Орландо такая же? Или он так много перепробовал любви, что не чувствует того, чего чувствует она?..

- Зачем ты об этом думаешь? - спросил вдруг Орландо, оборвав поцелуй, - я так не могу. Перестань…

- О чём ты? - спросила Лия чуть удивлённо. "Боже, он снова читает мои мысли, - умиляясь, подумала она, - или я это сказала вслух?"

- Ты не думай, - ответил Орландо. - ты просто люби…

И опять эти глаза, которые раньше были только в мечтах, и эти губы, которые снились только в самых прекрасных снах. И это лицо в прозрачном мраке, и эта улыбка, и эти руки, и это дыхание - старая, забытая фотография, наклеенная на девчачий дневник. Кумир, кумир, кумир, кумир…. Зачем он был кумиром? Он кумир любви Лии Брасс. Он им был, и будет сейчас. Но вот потом… нет, тогда Лия ещё не знала о железном принципе. Она сейчас обладала тем, кого она любила всю свою жизнь. Зачем сейчас думать, что такое любовь, правда и реальность? Странно, но до этого момента любовь Лии была только платонической, она любила только душу и сердце Орландо… почему она никогда не вела себя так, как Келли, которая переспала с ним всего через несколько часов после знакомства? Та-а-ак, не будем думать об этом. Лия не вешалась Орландо на шею. Она не была наглой и не принуждала его…. Всё получилось само. Странно, но всё это время, которое Лия любила и добивалась Орландо, она никогда даже не думала о постели… да, она хотела соблазнить Орландо, но только ради того, чтобы потом владеть его сердцем и душой. Она никогда не думала о том, что будет потом, после того, как всё получиться. Лии хотелось поймать звезду и обладать ей, и она никогда не думала о том, какова звезда в постели и как с этой звездой надо обращаться…До чего же это странно и необъяснимо... было только одно - добиться, а всё остальное потом. И как это она всё выдержала и добилась всего? Что её удерживало? Любовь к его глазам, к его лицу, к его губам и ни капли мыслей о постели… а как же душа и сердце? Ли, дорогая, ты ведь сама не любишь, когда в тебе замечают только красоту и ничего более… и что же? Всё это время тебя удерживала забытая фотография красавца-кумира? Насколько хорошо ты знала его, чтобы говорить о том, что ты на самом деле мечтаешь обладать его сердцем и душой? Разве ты знала каким был Орландо Блум? Откуда ты, маленькая девочка, восторженная мечтательная поклонница, могла знать это? Потому что ты сама сейчас такая, каким был он… тебя любят за лицо, за твои сиреневые глаза и всем наплевать какая ты внутри. И всё это время тебе было так же плевать на то, что было внутри у Орландо. Ты ведь не знала, какой он на самом деле, ты любила внешность кумира. А кумир не предполагает в себе никаких чувств, он держит в себе красоту и пустоту, которую ты можешь наполнить чем угодно - благородством, нежностью, мужеством, исключительностью… наполняй дальше. Нет, но ведь Орландо такой хороший, такой обаятельный, его невозможно не любить даже не зная его… да, ты не думала о сексе, о популярности, о деньгах и сплетнях, ты думала о прекрасных чёрных глазах, которые раньше дарили тебе страдания. И ты упивалась этими страданиями и невозможностью иметь то, что хочется… "зачем, зачем, я думаю обо всём этом?.. - с испугом подумала Лия, отвернувшись от поцелуев Орландо. - Ведь он не думает о том, о чём думаю я, сейчас он просто хочет меня, как и всех остальных, которых до меня было сотни… но ведь любовь должна в чём-то выражаться? Пусть у него она выражается в этом - вот он сейчас нежно проводит рукой по моей обнажённой груди - это он так меня любит. Любит мою шею, мои волосы, моё лицо… но ведь ты тоже любишь его за прекрасные чёрные глаза и неповторимые идеальные губы, так? А в чём любовь к нему выражается у тебя самой? Как ты можешь доказать ему, что ты его действительно любишь?" И вот этого Лия испугалась по-настоящему. " Я люблю, люблю, люблю его!" - оправдывалась она сама перед собой, - и как это я могу сомневаться?!"

Она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила того, что Орландо, опёршись головой на руку с интересом смотрит на неё. Он перестал её целовать, а она даже не заметила этого. Ему была непонятна работа её мысли в такой момент. О чём можно думать, когда любишь? Ведь, когда любишь, то не сомневаешься ни в чём… а на лице Лии - обыкновенный "загруз", выражаясь современным жаргоном. Господи, неужели нельзя забыть обо всём хоть на секунду… просто любить глазами, любить дыханием, любить радостью? Просто любить……

К счастью, в этот момент Орландо не понимал того насколько он сам любит Лию Брасс, иначе он испугался бы ещё больше, чем она. Он ещё пока тоже не знал о железном принципе… он просто смотрел на Лию и ждал, когда к ней можно будет прикоснуться….

Она, наконец, очнулась от своих мыслей и неестественно взглянула на него. Вдруг её глаза загорелись пугающей решимостью… с какой-то невероятной, просто сногсшибательной страстью Лия завладела губами Орландо. Её руки стали вдруг неожиданно нервными и холодными, она целовала его с надрывом и с какой-то истерикой, странно и даже больно... Она как будто куда-то торопилась и хотела что-то доказать… Орландо от этого обалдел. Эдакий истеричный поцелуйчик… её губы разбивали и сеяли сомнения. Лия понятия не имела, что Орландо больше всего ценил её за то, что она не требовала доказательств любви не только от него, но и от себя, она просто любила, воспринимая всё как есть. И к чему сейчас эта неестественная страсть? Неужели одним страстным поцелуем можно доказать существование настоящей любви? Да, Лия так хотела доказать это и именно себе… или может быть этот поцелуй скрывал в себе отсутствие любви?.. Нет, такого не может быть.

- Что с тобой? - спросил вдруг Орландо с удивлением, мягко отстранясь от Лии. Он не понимал внезапной причины появления этой странной истерики, этих нервов и этого волнения….

- Я хочу доказать, что я люблю тебя… - задохнувшись, проговорила Лия.

- Зачем это доказывать? Разве ты не веришь в это?

Лия закрыла рукой глаза, сдерживая предательские слёзы. Как такое может быть? Сразу же, после всего того, что случилось? Для чего он говорит эти слова? Как же Лии хотелось избавиться от всего этого.

А потом она избавилась. Потом снова наступила пора ощущений. Потом снова были "постельные" глаза и уставший от поцелуев рот, неестественная, истеричная, нервная страсть и естественная, светлая и бесконечная нежность.

Резкий неприятный звонок разорвал ночную тишину. Лия и Орландо невольно вздрогнули, оторвавшись друг от друга. От неожиданности Орландо чуть не упал с кровати, запутавшись в одеяле.

- Не обращай внимания, - невнятно прошептал он, снова зарывшись лицом в пушистые рыжие волосы своей возлюбленной и, продолжая её целовать её уже сам не зная куда - то ли в шею, то ли в ухо, то ли ещё куда-то….

Но телефон продолжал навязчиво звонить, словно разрываясь от желания сообщить что-то важное. В сердце Лии что-то болезненно кольнуло. Она мягко отстранилась от Орландо и, перегнувшись через него, взяла трубку.

- А.. ал… ал-ло? – еле выговорила она, за неимением кислорода, которого её лишали сейчас губы Орландо.

- Ли? Это ты?.. – спросил Клиффорд необычно тихим и спокойным голосом, - Ли… Кел… она…. Ну в общем, Кел…

Лия и Орландо сидели в ярко освещённом коридоре, по которому туда-сюда сновали врачи в белых одеждах, суетливые медсёстры и множество каких-то других, чужих, ненужных людей… у Лии от слабости всё плыло перед глазами. Всё внутри было оборвано и оборвано навсегда. Была боль вины, жалости, непонимания… Лии даже не хотелось плакать, слёз было так много, что они остановились тяжёлой каплей и не могли политься, разрывая горло. Лия просто сидела и тупо смотрела в пол своим поблёкшим недвижимым взглядом…

Потом главный врач позвал ее, и она вошла в палату, увидев через стекло свою мертвенно бледную, но всё же живую сестру. Келли лежала со спокойным белым лицом, её серые губы были чуть приоткрыты, безжизненные руки с перерезанными запястьями лежали вдоль тела… а вокруг пульсировали какие-то приборы, светились маленькие мониторы и слабо обозначались тонкие трубки…

Лия прислонилась лбом к прохладному стеклу, не отрывая взгляда от своей сестры. Лия ничего не понимала в этой жизни… пять минут назад она радовалась и благодарила небо за подаренное ей счастье. В её жизни появился человек, ради которого стоило жить… и в эту же секунду из жизни хотел уйти другой человек, который когда-то был с Лией одним целым… счастье и несчастье, справедливость и несправедливость, добро и зло – всё это взаимодействует в постоянном замещении друг друга. Не может быть вечного счастья… Келли была несчастна… всегда такая сильная, целеустремлённая, весёлая, любимая Келли хотела покинуть эту жизнь ради того, что не имела того счастья, которым обладала Лия. Неужели Келли так любила Орландо?.. Из-за него она хотела навсегда покинуть Лию, покинуть этот мир, эту человеческую жизнь?.. Зачем?.. Ради Орландо Блума?! Ради Орландо Блума… Лия ничего не понимала. Келли, милая, думала она с сухими слёзами на глазах, Орландо Блум не стоит потери жизни… потерять жизнь… больше ни любить, ничего ни знать, ни дышать, ни жить, ни чувствовать – вместо этого уйти в чёрную пустоту, заставить себя перерезать вены. Лия вдруг почувствовала, как её мутит, и закрыла глаза. Перед её внутренним взором вдруг блеснуло холодное, острое лезвие бритвы и тонкие белые руки Келли, истекающие тёмной, густой, багровой кровью… тошнота снова подкатила к горлу и Лия открыв глаза, безжизненно уставилась на бледное лицо сестры за стеклом.

Она почувствовала нежное прикосновение к своему плечу, но даже не повернула головы. У неё не было сил сделать это. Орландо мягко убрал её длинные волосы с шеи и обнял её со всей своей огромной любовью, сочувствием и пониманием, со всем тем, на что он был способен в эту минуту. Он ласково прижимал Лию к плечу и гладил по волосам, шепча какие-то нежные слова… слова эти были Лии знакомы, она когда-то уже слышала их, только раньше их повторял другой голос. Эти слова когда-то повторял добрый материнский голос своим двум маленьким дочерям… и одна только что чуть не умерла… Лия ненавидела все эти ласковые слова и тихий шепот, и мягкое дыхание, и нежные объятия… всё это было так кощунственно, так ранило, так напоминало о прошлом спокойствии…

Она вдруг подняла голову. Орландо посмотрел на неё. В его глазах была нежная грусть и мягкое сочувствие… его глаза были прекрасны. Чёрные, светящиеся, тихие… но стоили ли они жизни?.. «Почему этот человек поворачивает собой мой мир? – подумала Лия, - почему он лишает меня всего того, что раньше было дорого мне, заменяя пустоту любовью? Нужна ли мне эта любовь, когда вокруг нет ничего другого? Разве этот человек стоит моей сестры?..» Вопросы, вопросы, вопросы. Их было много, и они раздражали Лию.

Она стояла, задумавшись, погруженная в свои горькие мысли, задавая себе вопросы на которых не было ответа. Её сиреневые глаза сверкали странным блеском, бледные губы были плотно сжаты, ярко-рыжие волосы обрамляли прелестное лицо и Орландо задыхался от преклонения перед красотой своей возлюбленной. Он не думал сейчас ни о чём и не о ком, ему не было дела ни до чего на свете. Сердце разрывалось от переполнявшей его любви. Любовь эта хотела выплеснуться в ощущениях обладания женской красотой… и Орландо, захлебнувшийся своей новой и единственной любовью, не понимал сейчас Лию, он вообще не мог думать ни о чём постороннем. И Лия отчётливо видела это. Она понимала это по изменившейся страстной черноте глаз Орландо. Его влажные от страсти глаза не сочувствовали на самом деле, сейчас они не знали сочувствия, хотя и пытались показаться сожалеющими, они просто чего-то хотели и это желание сейчас было неприятно Лии. Из-за этих вечно жаждущих глаз Келли чуть не умерла… умерла… какое же это страшное, дикое слово и как жалки эти жаждущие чёрные глаза.

Лия вдруг высвободилась из рук Орландо, отвернувшись от него. Она в последний раз посмотрела на слабо дышащую, почти неживую Келли за стеклом. Слёзы вдруг подступили к горлу, и задушили Лию своей жгучими ручьями… было так больно, было так страшно. Всё было хрупко, тонко, ненадёжно, оно могло оборваться в последнюю секунду…Лия содрогнулась в рыданиях. И никакие прекрасные чёрные глаза сейчас не могли помочь ей.