«Мисс фиолетовые глазки»

 Часть 2

Глава 15. По-своему счастливая

I wish I had not woke up today
Everyone mistakes the things you say
Take the simple truth and
Twist it all around
Make it sound important
Make it seem profound

Лия вошла в кухню и остановилась на пороге. Не замечая ничего вокруг, она опёрлась рукой о стену, в голове кружилась только одна мысль: «Не может быть… этого не может быть…»

- Не может быть, - беззвучно прошептала Лия и прислонилась лбом к стене, - этого не может быть…

- Абсурдное и неправдоподобное случается в жизни так же часто, как в плохих романах. К сожалению, это произошло. Знаете, Лия, я слышала вашу последнюю реплику. Что же, весьма смело и гордо. Но гордость – это роскошь, которую влюблённая женщина не может себе позволить.

Лия обернулась и посмотрела в сторону, откуда раздавался голос. Перед глазами всё расплывалось от собравшихся слёз, которые вот-вот собирались потечь. Но скоро расплывчатые очертания сформировались, и она увидела сидящую за столом Дину.

- Оба последние негодяи. Она – шлюха, он – бабник. Они решительно не подходят друг другу. Таких пар не бывает. Как не крути. Ну, это я о вашей сестрице и вашем эльфе, если вы, Лия, не поняли о чём я. Хотя природа обделила вашего принца Леголаса эльфийским благородством и чувством меры, - сказала Дина и посмотрела на Лию, - садитесь. Хотите, мы поговорим об этом?

- Нет, - сказала Лия и развернулась, собираясь уходить.

- Как хотите, - сказала Дина, - но вы ведь сами знаете, что когда рассмотришь проблему с разных точек зрения, она сразу перестаёт казаться проблемой. Тем более свою проблему вы будете обсуждать с таким умным человеком, как я. Вам это ни о чём не говорит?

- Но почему вы хотите мне помочь?

- Сейчас я скажу глупую и на ваш взгляд неправдоподобную фразу. Готовы? Я хочу помочь вам, Лия, повинуясь зову сердца. Ну вот, оказывается, железная Дина Зейлер способна на хорошие поступки. Но скорее это душевность… правда, это всё же глупо?

- Не знаю… - ответила Лия, не совсем понимая к чему клонит Дина.

- Но давайте-ка всё-таки попробуем каким-нибудь образом решить вашу глобальную (о, ужас!) проблему. В чём заключается вся скверность вашего положения? Конечно же, в том, что вы влюблены в Орландо Блума. Чрезвычайная ситуация. Мы все оказались жертвами одного и того же стихийного бедствия. Итак, начнём по порядку. Самый важный и насущный вопрос в данный момент. Лия, я думаю, вы некогда не задумывались вот над чём… действительно ли вы любите Орландо Блума?

- Ну конечно! – воскликнула Лия.

- Хорошо. Теперь второй жизненно важный вопрос: а за что вы его любите?

- Дина, мне очень приятна ваша забота обо мне, но, по-моему, этот разговор сейчас неуместен, - с лёгким раздражением в голосе сказала Лия, - это мои личные проблемы я вполне смогу решить их сама. Я не намерена обсуждать свою личную жизнь с кем бы то не было. Тем более вы не знаете меня, а я не знаю вас и…

- Ах, как вы подвержены предрассудкам! Боитесь, что я уже сегодня вечером после разговора с вами, побегу в ближайшую редакцию газеты и назавтра весь мир узнает о подробностях вашей интимной жизни? Думаете, что я, прикрываясь своей так называемой редкой «душевностью», на самом деле сейчас держу за чайником диктофон? Поймите Лия, редкому человеку я хочу помочь. И если я хочу помочь, то я помогаю. Но в вашем случае, я вам скорее не помогаю, а открываю глаза. Впервые, Дина Зейлер прониклась симпатией к другой женщине, наряду с самой собой.

- Нет, но…

- Успокойтесь, закройте дверь и сядьте. И ответьте на поставленный мною вопрос. Он ведь очень простой, правда?

Лии не хотелось показывать себя дурой перед Диной. Плохое настроение набирало всё большую силу и ей вовсе не хотелось сейчас с кем-то разговаривать, будь то даже сама Дина Зейлер. Сейчас Лии больше всего хотелось остаться одной. Разобраться в своих проблемах, подумать, поплакать, расстроиться и принять жизнь такой, какой она есть…

- Такой лёгкий вопрос и как, однако, на него сложно ответить, - сказала Дина.

- И вовсе не сложно!

- Ну и? За что же вы любите Орландо?

- Ну не знаю… - сказала Лия неохотно, - наверное… ну, мне кажется, что Орландо очень красив.

- Конечно, Орландо красив. Но белоснежный холодильник немецкой фирмы «BOSH» в моей кухне, тоже очень красив.

- Ах, Дина! Не понимаю, что вы этим хотите сказать!

- Я хочу вам сказать, что наша реальная жизнь больше чем на три четверти состоит из воображения и фантазий.

- Не понимаю, какое это отношение имеет к Орландо, - сказала Лия, снова почувствовав лёгкое раздражение.

- Самое прямое отношение. Всегда помните одно, Лия. Орландо Блум – человек, со всеми своими физиологическими склонностями и потребностями. Он вовсе не идол, и не Бог. Но он актёр и это за это ему много прощается. Можно ли актёра считать человеком? Разумеется, нет; этим-то он и хорош!

Манера разговора у Дины была очень странной. Она то медленно растягивала слова, то наоборот, иногда очень быстро произносила их. Интонация её голоса почти всегда, неизменно оставалась спокойной. Всё это, наряду с лёгким немецким акцентом предавало её речи какую-то необычность. Слушать её было удивительно интересно и увлекательно. Особенно когда она говорила об Орландо.

- Дина, вы очень оригинально мыслите, - сказала Лия осторожно, - но если честно, иногда я не совсем понимаю вас. Вы не могли бы говорить… как-нибудь поразборчивее, что ли?

- Вам кофе или чай? - спросила Дина, словно не расслышав вопроса.

- Наверное, чай, - сказала Лия и почему-то вздохнула. Вздох получился грустный. Плохое настроение вдруг пропало и уступило место боли. Снова проснулось отчаяние.

- Самый печальный напиток – это чашка слабого чая. Он подстать вашему настроению. Садитесь, Лия. Как вам не надоедает вечно стоять? – спросила Дина, поставила на стол чашку и села. Лия села на стул напротив неё и взяла в руки чашку. Она была тёплая и приятно согревала пальцы… всё это было так грустно.

- Так, значит, вы не знаете, за что вы любите вашего драгоценного Орландо? Ну что? Будете дальше думать над этим вопросом? Или всё же вы не знаете? – снова спросила Дина.

- Не знаю, - честно призналась Лия, вдруг неожиданно решив, что от Дины ничего не скроешь.

- Тогда, наверное, это ваша первая настоящая любовь? Ведь наверняка вы раньше так никогда не любили?

- Да. Мне кажется, что он моя первая настоящая любовь. Единственная. И на всю жизнь, - искренне и с грустью ответила Лия, снова почувствовав тягучую боль в груди.

- Сколь мало требует первая любовь, - сказала Дина и покачала головой, - она не требует ничего: ни взгляда, ни слова, ни объяснения. Чистое обожание. Это действительно так?

- Нет, не совсем, - ответила Лия, опять не совсем понимая, что она хочет сказать, - я требую от любви многое. Любовь прежде всего должна нести за себя ответственность. В любви должна быть нежность, взаимопонимание, забота, романтика и, конечно, взаимность…

- Постойте-ка. Об этом поговорим потом, не заходите слишком далеко. Всё элементарно. Прежде чем вообще говорить о любви, подумайте сначала над тем, что такое любовь?

- Мне так не хочется говорить об этом…

- Вам хочется говорить об этом. Просто вы ещё пока боитесь меня. Но можете не бояться, я всё пойму. С кем ещё можно пофилософствовать о любви, как не с самой Диной Зейлер?

- Ну… я не знаю…

- Прежде всего, решите для себя: что это такое вообще? Действительно ли это то чувство, ради которого мужчины убивали друг друга на дуэли, а многие люди кончали жизнь самоубийством? Стоит ли она тех страданий, мучений, переживаний, которые выпадают на долю любящего человека? Ведь больше чем любовь, возбуждают только деньги.

- Дина, вы что, не верите в любовь?

- О ну что вы! Я умираю от любви 500 раз за вечер. Так может быть любовь – это для вас всего лишь слово? Стереотип? Символ? Изобретение человеческого ума и сердца? «Книжная» эмоция? Или может быть вид психической ненормальности?

- Если уж говорить об этом, то есть лишь только один вид психической ненормальности – это неспособность любить.

- Я хочу узнать, что для вас значит любовь к такому специфическому субъекту, как Орландо Блум. Так вы, значит, не знаете, что это такое.

- Знаю! Это… это… ну… - Лия запнулась, не найдя подходящих слов. Её мозг горячо и лихорадочно работал, ведь ей вовсе не хотелось выглядеть пустышкой перед Диной, - ну это… в общем, трудно объяснить.

- А я угадаю, если скажу, что любовь – это когда центр вселенной внезапно смещается и перемещается на кого-то другого? В вашем случае, естественно на Орландо Блума.

- Да… пожалуй. Точно. Именно так. Мне кажется, я это и хотела сказать, просто не знала как, - ответила Лия с удивлением.

Но Дина лишь усмехнулась и снова покачала головой.

- Любовь – это чрезвычайное положение. Сердце бьёт тревогу, все чувства мобилизуются, и наступает затемнение разума. Поэтому, Лия, будьте на чеку! Но в то же время с любовью дело обстоит, как с маслом. Немного холода и она дольше остаётся свежей. Это как раз ваш случай.

- Ах, Дина! Иногда мне кажется, что у меня уже не хватает сил для любви! Я так устала от постоянных неудач! – воскликнула Лия.

- Когда уже нет сил для любви, есть ещё силы для ревности. Вы сейчас этим и занимаетесь. Вы ревнуете. Но подумайте, к кому вы ревнуете! К своей сестре!

- Да… это всё так ужасно!

- Нет, Лия, всё просто прекрасно. Итак, продолжим наш разговор, правда, теперь говорим вот о чём. Самая животрепещущая тема нашего разговора: ваша сестрица. Казалось бы, родная сестра, но что вы можете сказать о ней? Насколько хорошо вы её знаете? Какая она, по-вашему?

- Иногда у меня возникает чувство, будто бы я совершенно не знаю Келли. Это ужасное чувство. Мы с ней как одно целое и в то же время мы абсолютно разные. Келли всегда была странной и непредсказуемой, но я не думала что настолько… я до сих пор не верю, что она могла так поступить со мной… ещё вчера она помогала мне, устраивала всё так, что бы я могла быстрее встретиться с Орландо. Уверяла, что он любит меня, а уже сегодня… – сдавленно сказала Лия.

- Соперничество – естественная черта отношений между двумя женщинами, а уж тем более между родными сёстрами. Вдобавок одна сестра всегда лучше другой. Но вы так и не охарактеризовали её конкретно. Видимо, сказать о ней вам совсем нечего.

- Да почему же… просто, мне сейчас не хочется думать о том, какая она.

- Значит, вы плохо знаете её. Иначе вам не пришлось бы думать. Но действительно, что можно сказать о таком человеке? То, что она от природы была немного глупа, но ей удалось превосходно развить свои задатки?

- Вы говорите ужасные вещи.

- И вовсе не ужасные. Я говорю правду. Откровенная глупость может быть неотразима в женщинах. Вот, что одновременно и плохо и хорошо. Келли Брасс глупа. Глупа так, как, например, вот эта табуретка, на которой вы сидите.

- Да, но ведь она всё равно понравилась Орландо! И тем более вы Дина и… ну, в общем, вы были вместе с Орландо, а вы ведь не глупая. Дело не в этом. Всё дело, наверное, в её красоте. Она красивее меня. Ах, ну какая же я после этого модель?!.. Конечно, у неё ведь ноги стройнее и длиннее чем у меня…

- С такими ногами? Разве что в карточные дамы.

- Ах, да бросьте вы! Келли действительно красива и она могла бы быть на моём месте, если бы не мои глаза. Но мои глаза… неужели своим сиреневым цветом они настолько отпугивают окружающих людей?.. Может быть, мне, поэтому так не везёт в жизни?

- Мне бы так не везло в жизни, как вам. Ваши глаза наоборот всех притягивают к вам. Ваша красота не сравнима ни с чем. И ваша сестрица не стоит ни одной вашей улыбки.

- Но тогда в чём же дело? Почему всё так произошло? Ах, нет! В ней наверняка есть что-то, чего не достаёт во мне! И поэтому Келли лучше меня, я знаю. Она красивее и…

- Если мужчины больше всего ценят в женщине красоту, чем ум, то это потому, что на свете больше дураков, чем слепых.

- Вот уж спасибо!.. Ведь вы сказали, что я тоже красивая!

- То, что вы красивая – это факт. Или истина. Как, например, то, что луна – это спутник Земли, а Земля – планета. Ваша красота не идёт в счёт, здесь уже всё учтено заранее. И пока мы говорим не о вас, а о Келли. Поймите, для такой женщины, как она, красота важнее ума. И всё потому, что мужчине легче смотреть, чем думать. А уж особенно Орландо. Ваша сестра - это рекламный идеал женщины. Молоденькая брюнетка с лицом, не обезображенным интеллектом. Пустота засасывает. Вот почему Орландо так влечёт к Келли. Хотя, скажем так, не об этом речь. У вашей сестры есть одно ма-а-а-аленькое достоинство.

- Какое? – спросила Лия невольно.

- Сексапил.

- Что?

- Сексапил. Попробуйте понять, что это такое.

- Ну… это Памела Андерсон?

- Нет, - усмехнулась Дина. - Сексапил – это искусство пробудить любопытство мужчины к тому, что он и без того знает. В любой женщине присутствует это свойство, а уж в вас оно смотрится просто сногсшибательно. Не понимаю, почему вы не пользуетесь им. Что вам, например, мешало надеть такую же короткую юбку, как у Келли? Или точно так же расстегнуть верхние пуговицы на блузке?

- Я не хочу опускаться до её уровня. Это всё дешевые трюки.

- Возможно. Да, вы правы, опускаться до её уровня не стоит. Упаси Боже, одеть когда-нибудь такую кошмарную блузку и такую безвкусную юбку. Но послушайте меня внимательно. Сейчас я вам скажу одну очень умную и полезную вещь.

- Вы всегда говорите умные и полезные вещи, Дина.

- Лия, не стремитесь, как-то выказывать страсть. Не соблазняйте, не надевайте коротких юбок и не поглаживайте себя по груди, говоря своими сиреневыми глазами: «Орландо, возьми меня!» Чем меньше страсти вы выказываете, тем большую страсть возбуждаете, если уж на то пошло. Наибольшую власть над мужчиной имеет та женщина, которая, не отдаваясь ему, способна заставить его поверить, что он любим. Не стремитесь покорять Орландо. В вашей ситуации, к сожалению, всё уже решено. Орландо Блум вас любит.

- Что?..

- Упс. Кажется, я проговорилась.

- Что?..

- Лия, что у вас со слухом?

- Вы только что сказали, что-то непонятное. Не может быть.

- Я сказала, что Орландо Блум вас любит! Не понимаю, что в этом непонятного. Я думала, что вы давно знаете об этом, просто сейчас испытываете лёгкие любовные неудобства.

- С чего это он меня должен любить, Дина? Вы говорите глупости. Он, что сказал вам об этом?

- Ну, не то что бы сказал, - уклончиво ответила Дина, - а скорее…я просто это знаю, я это вижу. Повторяю вам: он вас любит. Есть одна такая теория… теория железного принципа. Не будем говорить об этом, вы всё равно не поверите мне. Поэтому я просто говорю: Орландо Блум вас любит. Тут нечего гадать.

- А я отвечу вам в двух словах: Не Возможно.

- Вы мне нравитесь всё больше, Лия. И подумать только, что вы отрицаете! Разве Земля не планета? Луна не спутник Земли? Истина не истина?

- Но как же Келли…

-Каждый мужчина мечтает о женщине, которая покорит его своим благородством и возвышенностью чувств, а так же и о другой женщине, которая поможет ему забыть об этом. Поймите, меня правильно.

- Я вас понимаю, но как-то не так.

- Всё элементарно. Он любит вас больше чем всех других, но ему нужны эти другие, чтобы удостовериться в этом.

Дина откинулась на спинку стула и закурила. Тонкий, прозрачный, сизый дымок взвился вверх, к потолку и сразу приятно запахло дорогим табаком. Лия тупо уставилась в свою нетронутую чашку чая, которую она всё ещё держала в руках. В желтовато-коричневой, слабо колеблющейся поверхности чая, отражалась висевшая на потолке лампа и лицо Лии: хмурое и озабоченное. Она с трудом переваривала слова Дины. Она не верила им. Ну вот, как всегда – тот же результат, как и с Клиффордом. Опять глупые, жестокие шутки: Орландо безумно любит Лию, но при это приглашает на ужин её сестру и живёт с Лив Тайлер.

- И я вам завидую, Лия, - сказала вдруг Дина, - но вы представляете себе, во что вы ввязались? Ведь получить истинную любовь Орландо – это тяжелая ноша, но как она легка и приятна!

- О, какие глупости вы говорите! – вскричала Лия, - за что это, интересно, он так меня истинно и преданно любит? Чем я отличаюсь от всех остальных?!

- Вы напрашиваетесь на комплимент.

- Даже не думаю! Я хочу знать! Чем же я отличаюсь от всех прежних его любовниц? От Кел, от Лив Тайлер?! Тем, что в первый день не легла к нему в постель?!

- Именно, - жёстко ответила Дина, - представляете, насколько он вас ценит?

- Не может быть, - ответила Лия рассеяно, после небольшой паузы, - Но всё равно… если, как вы говорите, мужчины всего ценят в женщине красоту, а уж тем более Орландо, то у него было не мало красивых женщин!

- Красивых. И доступных. Не более.

- Но неужели они все настолько безнадёжно глупы?

- Не все, конечно. Но с иными даже и позевать не о чем.

- Но откуда вы всё это знаете?

- Это моя работа. Изучаю психологию, прикрывшись профессией высокооплачиваемого стилиста. Жизнь богатых людей, что может быть интереснее?

- Но, а кто эти «не все»?

- У вас слишком много вопросов ко мне, хотя буквально пятнадцать минут назад вы не хотели со мной разговаривать. «Не все» – это, конечно, вы.

- Тут властвует железный принцип, и ничто не может ему противостоять. Ни вы, ни я, ни Келли, ни даже сам Орландо. Он вас любит и на этом точка. Вы – лучшая.

- Но ваше утверждение не достаточно обосновано. И… не знаю, но… неужели та, которая получит любовь Орландо становиться лучшей? А если он истинно полюбит какую-нибудь идиотку, то она тоже будет лучшей?

- Вот-вот, - сказала Дина и вдруг довольно улыбнулась, - вы мыслите логично! Вот в чём ваше достоинство. Совершенно правильно. Пусть женщина будет трижды идиоткой, но если Орландо её полюбил, то тут уж ничего не поделаешь. Железный принцип.

- Да о каком таком принципе вы всё время говорите?! Я не понимаю вас!

- А я не понимаю вас. Почему вы так отрицаете возможность рождения любви Орландо? Дорогая, поймите, любовь Орландо – бесценный дар. Да, он может казаться сущим мальчишкой, олухом, балбесом, кретином. Его безответственный подход к сердечным делам убивает, а наглость поражает. Но надевать брюки через голову, так же неестественно, как играть Орландо выбранную им роль. Он совсем не такой. Он никогда истинно не любил, и та женщина, он ждал своей женщины. И та, которая познает его любовь, будет счастлива, ибо это будет настоящая любовь. Эта женщина будет лучшей для него. В этом, что-то есть. И, пожалуй, слово «лучшая» мне не нравится, так же как и «достойная». Лучше звучит, «по-своему счастливая».

- О… - только пораженно выдохнула Лия, - Дина, а вы не могли бы… расскажите свою историю любви с Орландо! Пожалуйста! – излила она, наконец, свою наболевшую просьбу.

- Нет, лучше не стоит. Это неинтересно. Наш с ним роман – это история моей жизни и эпизод из жизни Орландо, - ответила Дина, и Лии вдруг показалось, что она вздохнула.

- Зачем вы так говорите! Ведь он любил вас!

- Нет, он не любил меня. До того момента он ещё не научился этого делать. Моя самоуверенность, энергия, и напор внушают мне отвращение. Я из тех женщин, от которых бы я сбежала. Орландо правильно сделал.

- То есть… как это…

- Да, может быть мои недостатки несносны. Но что сказать о его достоинствах? Нет, это просто ужасно. Всё на свете кажется мне невыносимым. И поделом мне, потому что я сама невыносима.

Дина вдруг замолчала и посмотрела в окно, подняв глаза к небу. В их тёмном омуте отразились светлые отблески луны, взошедшей на чистый зимний небосвод. Снегопад прошёл, небо было безоблачным, а луна и звёзды – волшебными, как будто сказочными. Но в огромных карих глазах Дины блестел не только свет луны. В них светилась тихая боль. Тихая грусть. Тихая печаль.

Её удивительный взгляд настолько поглотил Лию, что ей вдруг захотелось броситься к Дине, обнять её, хоть как-то помочь ей и утешить. Она вдруг отчётливо осознала, что весь этот разговор был лишним, ненужным, тяжёлым и глупым для Дины. Она всё это время хотела доказать, что Орландо любит Лию. Зачем? Но ведь Дина… она сама любит его, ещё больше чем Лия! О господи, она ведь всё ещё любит его, до сих пор! И эта печаль в её глазах – лишь отражение той внутренней, тяжелой и неведомой боли.

В этот момент Лия себя почувствовала ужасно. Она ненавидела себя за свою бестактность и любопытство, и не знала, куда деться от внезапного чувства вины и стыда перед Диной.

- Простите меня… - сказала Лия, запинаясь, - я не хотела причинить вам боль…

- Боль? Какую боль? – спросила Дина, повернувшись к ней. Её глаза снова приняли прежнее спокойное, проницательное выражение, однако теперь в них читался лёгкий упрёк.

- Ну, потому что я начала весь это разговор о ваших отношениях с Орландо и…

- И потому что вы та «по-своему счастливая» женщина? Наоборот, я испытываю перед вами восхищение. Ведь то, что познаете вы, не сможет познать никто более. Ни до не после.

- Но вы ведь сами всё ещё любите его, Дина! Скажите это!

Эти слова вырвались сами собой. И Лия вдруг испугалась, ужаснулась тому, что она сказала. Лия почувствовала страх, такой же детский панический страх, как тогда, в лесу, когда она потерялась. Только сейчас она боялась ни темноты, ни холода, ни дождя, ни ветра. Она смотрела на Дину расширенными глазами, и невольно закрыв рот рукой. Она опять не до конца поняла ее, и всё ещё боялась неожиданной, неизвестной реакции. Но Дина выглядела как всегда спокойной, только теперь её лицо стало более равнодушным и замкнутым.

- О, простите меня… - прошептала Лия, - я не хотела вас как-то обидеть или…

- Да что же вы вечно извиняетесь передо мной? Ах, как вы всего боитесь в жизни. Боитесь журналистов, денег, славы, сплетен, маньяков, неудач, прошлого. А ещё Лия, больше всего вы боитесь правды. Никогда не бойтесь правды. Боясь правды, вы боитесь себя, потому что от себя никогда ничего скрыть невозможно.

- О какой правде вы говорите? Правда бывает очень разной.

- Ну, например, вот какой правды… Вы боитесь узнать от меня: люблю ли я ещё Орландо Блума? Почему вы так испугались, когда заявили об этом? Потому что боялись, что я отвечу вам «да». А я вам так и отвечу – да.

- Э-э-э-э… Дина, вы просто издеваетесь надо мной! Зачем вы мне говорите это?

- Но вы же сами хотели, чтобы я сказала это. И поэтому я вовсе не издеваюсь. Я говорю правду: я его люблю. Люблю. Люблю. Люблю – и так до бесконечности. Только немножечко не такой любовью, которой вы себе представили.

- А какой? – не выдержав, спросила Лия.

- Вот, теперь вы не боитесь правды. Вам интересно и вы спрашиваете. А я вам зачем-то отвечаю и выкладываю подробности своей интимной личной жизни. А ведь говорила, что будет неинтересно. Надо же, а теперь самой стало любопытно. Просто я была не той женщиной. А он был не моим мужчиной. Мы с ним – разные типы. Когда я поверила теории железного принципа, я разлюбила Орландо.

- Ничего не понимаю. Вы же сказали, что любите его, а теперь говорите, что разлюбили?

- Разлюбить – это в высшей степени поучительно. Некоторое время видишь мир совсем другими глазами. Но я вам сказала, что люблю Орландо. О да, я его люблю. Я люблю его, как человека. Когда я смеюсь над другими людьми, только тогда я начинаю понимать, как я их люблю. Сейчас, наблюдая за всем этим спектаклем, который Орландо разыграл у нас перед глазами в гостиной Клиффорда, я в душе покатываюсь со смеха. Какой низкий актёрский талант! Пожалуй, ему всё же проще играть в кино или на сцене театра, нежели в жизни. Играть в жизни или с жизнью… нет, это у него выходит слишком смешно и фальшиво. Я лучше заново посмотрю дома фильм «Властелин Колец», чем буду наблюдать за тем, как он лапает вашу сестру. Это всё смешно.

И поэтому нельзя по-настоящему полюбить человека, с которым никогда не смеёшься. Запомните это навсегда Лия, и вспоминайте каждый раз, когда вас будут одолевать сомнения по поводу человеческой психологии. А с Орландо Блумом всё очень удобно: всегда знаешь, когда нужно смеяться, потому что он сам смеется первым. Вот, что я вам пока могу сказать об Орландо Блуме после года нашей с ним совместной жизни.

- Да, то, что вы сказали я запомню, но… я его ещё пока так мало знаю… Дина, вы не могли бы мне хотя бы рассказать: какой он?..

- О Великое Солнце, о чём вы меня спрашиваете! Неужели вы совсем не знаете привычек, склонностей, особенностей Орландо? Не знаете?! Не знаете того, что он любит соевое молоко и ненавидит спать в пижаме? Того, что он терпеть не может мыть посуду и обожает расстёгивать лифчики? Того, что он может разбудить вас в три часа ночи, ради того, чтобы просто так спросить «Как дела?» Или того, что он специально не моет голову, чтобы косить под Джонни Дэппа? Вы не знаете о том, что он носит красные трусы с Симпсонами, которые ему подарила Лив Тайлер? Вы не знаете этого? Не смешите меня.

- Я не знала всего этого, - потрясённо проговорила Лия, - правда не знала.

- Теперь вы знаете. Попозже вы узнаете ещё кое-что очень интересное непосредственно от самого Орландо. Я вам действительно завидую, Лия. Вы начнёте с самого начала изучать явление под названием «Орландо Блум». Это потрясающе. Ах, что будет, когда вы узнаете о том, как он…

- Чёрт возьми, что за идиотский вечер! – раздался сзади сокрушенный голос Клиффорда, - девушки, можно я хотя бы с вами посижу, что ли? Впервые я сам себя чувствую лишним в собственной квартире.

- Клиффорд ты нам помешал! – с досадой воскликнула Лия, - мы с Диной разговаривали, а ты всё испортил!

- Чудесно! – расцвёл он, - я так рад, что вы вдвоём нашли общий язык! Вы знаете, у меня такое чувство, что вы обе уже стали лучшими подругами.

- Клиффорд, старая задница, представь себе, твоё чувство тебя не обмануло, - ответила Дина, - Да. Мы стали лучшими подругами по несчастью. Как там в гостиной? Спектакль с участием Орландо Блума в главной роли продолжается?

- Продолжается, - уныло ответил Клиффорд, махнув рукой, - только вот зрителей совсем не осталось. Чёрт побери, таких людей я ещё в жизни своей не встречал. Они оба ведут себя по-свински, что Блум, что Кел. О Ли, как мне жаль! Если бы я знал, что всё так выйдет, я бы не устраивал этой встречи. Да, согласен, твоя сестра просто стерва и самая настоящая предательница. Но и простите, твой драгоценный Орли тоже не подарок. Я нахожу их поведение более чем отвратительным. Они оба смотрятся дешево, как плохая фотография или неудачный эротический фильм. И знаете, что я больше всего не понимаю? Зачем они оба всё это дело проворачивают на глазах у всех? Ну, хорошо. Я понимаю, если бы перед Диной или передо мной, но перед Ли…

- Клиффорд, заткнись, - спокойно сказала Дина.

- Ладно-ладно, не буду. Но, знаете ли, когда он полез к ней целоваться, я этого уже не вытерпел и пришёл к вам, чтобы не видеть этой гадости.

- Что?! – не веря своим ушам, прошептала Лия.

- Это было отвратительно, - сказал, сморщившись, Клиффорд, - знаете, так прям мерзко, гадостно и противно, что меня чуть не стошнило…

- Лия, не слушайте его, - сказала Дина, - Можете поверить мне, Орландо отлично целуется. Клиффорд просто старый дурак. Хотя возраст тут не при чём.

- Ну, спасибо, дорогая, - сказал Клиффорд и опёрся рукой о стену, - если бы я не знал тебя так хорошо, как знаю, то я бы на тебя обиделся. Ах, да! Лия, кстати, «о птичках». Я жду.

- Чего? – спросила она устало.

- Я жду, когда ты мне скажешь: «Клиффорд, я не буду завтра фотографироваться. Пойми меня, я не могу». И всё потому, что Блум – бабник.

Лия устало взглянула на Клиффорда. Он смотрел на неё сочувствующе, и в то же время в его бесцветных глазах горели доллары. Он никогда не изменится.

- Клиф, ты ещё не богат, но уже успел потерять всякое уважение к людям. Я же, будучи богатой, не могу похвастаться этим, - ответила она.

- Отлично, тогда завтра в одиннадцать утра, - сказал он и повернулся к выходу, - пойду скажу Орландо. А ты не вздумай завтра опаздывать. И ещё. Ради моего спокойствия, умоляю тебя, не бери с собой свою сестру!– и дверь кухни закрылась.

- Дина, я, наверное, пойду, - сказала Лия устало.

- Ну да. Идёте домой, чтобы пострадать всласть. Правильно. Никогда не страдайте перед Келли. Вот придете домой, и страдайте сколько хотите.

- Дина, скажите, но что мне делать вообще?

- Ждать.

- Ждать?! Но сколько ждать?

- Если любовь достаточно сильна, то ожидание становиться счастьем. Каждый мужчина мечтает о женщине, которую он мог любить, уважать и обманывать. Орландо обманывает и себя и вас лишним ожиданием.

- А как мне вести себя с Кел? Ах, как всё это неприятно! Мне даже думать о ней не хочется.

- Сдаётся мне, что вашу сестру никто никогда по-настоящему не любил. Ничто нас не делает такими трусливыми и бессовестными, как желание быть любимыми другими людьми. А уж она будет ещё той «добренькой» сестричкой. Но не вздумайте мстить, потому что мщение усиливает ненависть и питает её. Когда она вернётся после бурной ночи с Орландо, вы можете закатить ей скандал, но не хнычьте, не устраивайте истерики. Вам остаётся только пожалеть вашу бедную использованную сестричку. Жалость… жалость – это самое худшее, что только можно предложить женщине. Поэтому никогда не позволяйте жалеть себя за то, за что вы не хотели бы быть утешенной.

- Спасибо вам, Дина, - сказала Лия благодарно.

- Не за что. Помните, что лучшее средство против депрессии – это горячая ванна и хороший поступок.

- Дина, вы удивительный человек, - сказала Лия, поднимаясь со стула, - спасибо за беседу.

- Хорошая беседа бодрит, как чашка крепкого кофе, и заснуть после неё так же трудно. Особенно сегодня ночью...