Глава. 3.

О России, вреде курения, русском роке и немного о любви, такой, какая она есть

Сегодня будет темно, и он улыбнется мне.

Все, к чему я прикасаюсь руками,

Совсем не так.

Сегодня будет огонь, а я огня не боюсь.

Все, к чему я прикасаюсь губами,

Хранит твой вкус.

 

Спустя 5 минут Ольга открывала дверь в квартиру Ленки.

-         Чувствуй себя как дома, - сказала она Орландо, скидывая в прихожей насквозь промокшие кроссовки. – Дай мне пару минут на то, чтобы переодеться и высушить волосы, а потом я приготовлю чай.

-         А у меня другое предложение, - ответил парень. – Ты можешь не торопиться. Чай я приготовлю сам. Только покажи, где кухня.

-         О, Боже, пить чай из рук самого Леголаса! – наигранно трагично закатила глаза Ольга.

            Проводив Орландо на кухню, девушка ринулась в свою комнату и судорожно принялась стаскивать с себя одежду, на ходу думая, что ей надеть. Выбор пал на темно-зеленые широкие льняные брюки и тона на три светлее рубашку. Самым сложным было посушить густые и длинные волосы. Это занимало обычно не меньше 20 минут. Но сейчас Ольга уложилась в пять, потому что каждая секунда отнимала время, которое она могла провести с Орландо.

            Когда Ольга вошла на кухню, то увидела, как Орландо, напевая себе под нос что-то из Rage типа «Love after death, the other half, in a unit we're best» ставит на стол две кружки.

-         Love after death, this is forever, I have no regrets. – на чистом английском пропела Ольга, чем ужасно удивила Орландо.

-         Ты знаешь «Rage»? – изумленно спросил он.

-         Угу, знаю. Старая и  забытая уж всеми группа. Но я иногда слушаю. Настроение поднимает,  - ответила девушка, садясь напротив Орландо.

Так они сидели на кухне и пили ароматный английский чай, Ольга – с лимоном, а Орландо – с соевым молоком, которое каким-то чудом смог отыскать в огромном холодильнике Дуба.

 Нервишки у девушки пошаливали.

-         Расскажи мне о себе, - попросил мужчина, задумчиво и как-то противоречиво глядя Ольге в глаза.

            Девушка вздохнула и начала рассказ:

-         Я из России, мне 25, работаю экономистом в сфере связи. День рожденья в январе, как у тебя, только я водолей, а не козерог. Любимый цветок – ирис, любимый цвет – зеленый. Заметь, зеленый, а не желтый. Терпеть не могу золото и обожаю серебро, как и ты.

-         Подожди, - прервал ее Орландо. – Зовут-то тебя как?

-         Ольга, - засмеялась она и машинально протянула ему руку, а потом  испугалась своего жеста и попыталась руку убрать, но почувствовала, как он уже сжал ее ладонь своей. Более того, парень встал и, элегантно поклонившись, нежно поцеловал девушке руку.

-         Сэр, - засмеялась Ольга. – Да вы настоящий джентльмен.

-         Если бы, - пробурчал он, садясь на место, - ты меня плохо знаешь.

            «Да я тебя вообще не знаю!» – подумала она.

-         Так ты из России? – переспросил Орландо. – Так вот откуда этот необычный акцент. Ты так смешно выговариваешь слова… Никогда раньше не слышал такого.

-         Ну, да, я плохо знаю английский. Десять лет немецкий учила. Хотела сначала в Германию махнуть, но поняла… Конечно, это глупо прозвучит из уст рядового служащего с зарплатой в 300 баксов в месяц, но…

            Ольга с опаской взглянула ему в глаза. Ни тени иронии.

-         Я люблю свою страну. Я не могу жить без этих берез и ромашковых полей. А сосны… Какие у нас сосны! А как у нас луга в июле пахнут земляникой! Ляжешь на мягкую траву, вдохнешь аромат… Ты, меня, наверное, не понимаешь…

-         А вот и зря, - перебил ее Орландо. – Зря ты так думаешь. Я ж ведь тоже остаюсь здесь. Я скитаюсь по жизни туда-сюда, но всегда возвращаюсь в Лондон. Потому что здесь все родное. Я и не представляю, как бы я мог отказаться от этих несносных дождей и наглых голубей.

            Оба весело рассмеялись.

-         У тебя красивые волосы, - неожиданно серьезно прошептал Орландо и протянул руку к ее локону.

            Разум Ольги забил тревогу и пытался убежать отсюда, чтоб не видеть этой сводившей с ума близости. Девушка инстинктивно отдернулась.

-         Прости, - сказал он, - я не хотел тебя испугать. Я вообще-то не кусаюсь. И не бросаюсь на каждую понравившуюся мне девушку («Вот блин»! – подумала Ольга). Просто я сейчас немного помешан на всяких там эльфийских штучках. Видишь, я весь увешан эльфийскими амулетами. А твои волосы… Мне просто захотелось ощутить их мягкость в своих пальцах.

            «Покурить!!!» - зазвенел внутри Ольги маленький нервный колокольчик.

-         Орландо, э-э-э, - замялась девушка. – Прости, если это тебе не понравится, но… мне нужно покурить.

-         О, нет-нет, кури, пожалуйста, - ответил он, но в его глазах все же мелькнула некоторая рассеянность и даже капля осуждения.

            «Понятно», - прошептал внутренний голос. – «Вот оно – то, ради чего я уж точно смогу бросить курить. Но только не сейчас. Пусть все немного успокоится».

            Раскурив сигарету и глядя сквозь сизый дым в его глаза, она тихо сказала на родном, великом и могучем:

-         Так вот ты какой, мой Алмазный британец…

-         Это по-русски? – спросил он. – Красивый язык. Поговори еще по-русски. Говори что-нибудь, мне все равно, я не понимаю. Просто послушаю.

            Ольга усмехнулась.

-         Well, - начала она…

Эхо твоего голоса еще долго звучало в ушах. А в сердце все перевернулось с ног на голову. Словно легкий прохладный ветерок всколыхнул уснувший в штиле океан.

Возьми мою душу…

Твой голос, совершенно случайно услышанный по радио, заставил взглянуть на фото на стене. Почему ты смотришь так нежно? Или мне это только кажется? Конечно, да. Но тем не менее безумно хочется обнять тебя, безумно хочется остаться с тобой наедине в сердце старого города. Ночь, декабрь, мороз, фонари, а вокруг миллионы маленьких  сверкающих снежинок опускаются на землю. Они падают на твои плечи, волосы, лицо, и мне так хочется прикоснуться губами к каждой из них.

                          Снег на лице превращается в слезы.

                          Услышь голос мой в душе своей.

                                   Пусть в эту полночь под небом морозным

                                   С тобой обвенчает нас метель…

Как захотелось просто обнять тебя и просто, просто почувствовать стук твоего сердца, и просто согреться твоим теплом. И долго, неимоверно долго, по возможности долго смотреть в твои глаза. Они чуть приоткрыты из-за все тех же озорных снежинок. Но, Боже, твой взгляд! Никто никогда не поймет, что он для меня значит. Вся мудрость со времен фараонов таится в твоих почти черных зрачках. В них застыла вечность, которую когда-нибудь я все же поймаю за хвост.  И тогда… Ночь, декабрь, фонари, снежинки и ты - все это станет реальностью, а не наивной мечтой. И не нужно глупых вопросов о смысле всего этого. Я слишком долго искала смысл. Теперь я просто устала. Пусть эта ночь в декабре будет бессмысленной, но БУДЕТ! Пусть она не откроет новых истин ни мне, ни тем более тебе. Пусть! Просто так! Ради ничего! Ни зачем! Ни почему! Просто так!

Пусть настанет тот миг, когда я смогу успокоить свое сердце, взглянув в твои глаза. Пусть настанет тот миг, когда ты позволишь моей любви перебраться по скользкому ледяному мостику от моей души к твоей. А может быть, ты даже позволишь мне заплакать и, не выдержав, рассказать тебе весь тот бред, в котором я живу. Может быть, ты даже поцелуешь меня. И это будет словно первый поцелуй в моей жизни.

Как мне усмирить душу?! Ведь она рвется сейчас в эту морозную снежную полночь на тот мост, где каждую ночь в моих снах стоят двое.  Она, уткнувшись в его грудь и закрыв глаза. Он, обняв ее и глядя куда-то вдаль. А потом?.. В снах бывает по-разному. Иногда они уходят вместе, держась за руки, чтобы  никогда уже не расставаться. Иногда уходит он, чтобы наутро забыть о ее существовании. Иногда уходит она, оставляя его одного, буквально отрывая себя от него. Потому что знает, что так нужно. Потому что она знает, что должна уйти, чтобы спасти и сохранить свою любовь.

Но чаще всего я просыпаюсь тот момент, когда там, во сне она, обнимая его, внезапно ловит  себя   на мысли, что вот, настал, наконец, тот миг, которого она ждала целую вечность.

Ольга просто рассказала ему эту историю, написанную ей одной декабрьской ночью и заученную наизусть.  Одно из маленьких откровений потерявшейся души самой себе.

Затушив бычок и убрав со стола пепельницу, Ольга по привычке сунула в рот жвачку, обернулась к Орландо и предложила:

-         А хочешь, я тебе поставлю русскую музыку? Где ты еще ее услышишь?

-         С удовольствием, - ответил, улыбнувшись, Орландо.

             Сначала Ольга хотела отыскать на диске что-то ритмичное и веселое, и обязательно в английском стиле, типа «Зверей», что ли… Но судьба снова распорядилась по-своему и, кажется, в данный момент просто злорадно хихикала, потирая ручонки.

            Случайно зазвучала песня… Просто песня…

Мне приснилось небо Лондона.

В нем приснился долгий поцелуй.

Мы летели, вовсе не держась.

Кто же из нас первый упадет…

Ольга решила уступить судьбе, поэтому, чтоб не смотреть сейчас в его глаза, она встала у распахнутого окна, глядя на улицу. А глаза все равно наполнились слезами.

Через секунду она почувствовала его дыхание на своих волосах. Она не стала оборачиваться. Он провел руками по ее волосам, а потом обнял, прижавшись немного колючей щекой к ее виску. Она положила свои ладони на его, обнимавшие ее за талию.

Так они стояли у окна всю песню. А потом зазвучала «Ты – мое дыхание» Светланы Сургановой. Ольга стала тихонько ее напевать. Голос предательски дрогнул. Ну вот и слезы.

Ты мое дыхание облаком белым возьми.

Ветром соленым, отчаянным, возьми.

Ты мое сердцебиение остановить не спеши.

Глазами, разлукой уставшими, не торопи…

 

Ты как радуга по небу. Ты  - солнце днем, ночью – луна.

Слезы твои – струи ливня теплого. Ты – луна…

 

Ты – мое присутствие в отсутствии всяких причин,

Раскрепощеньем закованное, без причин.

Ты – мое противоречие: кто может, тот должен летать.

Рожденной летать трудно дышится. Ей должно летать.

 

Ты мое дыхание нотой несмелой возьми,

Стаями птиц очарованных возьми…

 

 

Ольга стояла и беззвучно плакала, вцепившись онемевшими пальцами в его ладонь и шепча слова песни. Потом обернулась. 

 - Ты странная, - прошептал он, проводя пальцами по ее мокрым щекам.

Ты странная сегодня и чужая.

Не плачешь, не смеешься, а молчишь.

Молчишь, все утро с интересом наблюдая,

Как снег летит на землю с белых крыш.

 

Я словно вычеркнут тобой из этой жизни.

Ты слышишь звук совсем других шагов.

Он шел к тебе по мокрым грустным листьям

С букетом неизвестных мне цветов.

Это ей Лешка написал морозным ноябрьским утром, когда проснулся и увидел ее стоящей у окна, как сейчас, только одну, с ничего не выражающим взглядом. Написал, а потом забыл, что видел ее такой. И поверил в реальность их счастья. А теперь?.. Теперь она ничего не могла с собой поделать. Хотелось стать податливым воском в его руках. Хотелось раствориться в нем без остатка. Хотелось отдать ему и тело, и душу.

  Орландо взял лицо девушки в свои ладони и прошептал:

-         Fading hours of pleasure and pain, trust me now, it wasn't in vain.

-         In this life some things will remain from fading hours, - ответила она, узнав слова любимой песни.

            Немного наклонившись, Орландо коснулся губами ее губ. Его поцелуй был настолько нежен и осторожен, что Ольге самой захотелось просто взвыть от переполнявшей ее нежности.  За окном шумел дождь, в динамиках звучала снова Земфира:

Я не нарочно, просто совпало,

Я разгадала знак «бесконечность»…

Ольга, сама того не замечая, уже целовала его глаза, шею… А потом вдруг снова flashback. Она подумала: «Боже, сколько бессонных ночей я провела без тебя. Я была готова жизнь отдать за этот миг… Всю жизнь только за это мгновение. И душу… За то, чтобы быть с тобой. Как мне больно было». А потом представила, что же с ней будет, когда он уйдет. А ведь он уйдет. Пусть не сейчас. Через день, через два, через четырнадцать… Тогда лучше вовсе и не жить.

Ольга резко оттолкнула Орландо. Он недоумевающе уставился на девушку. Она хрипло прошептала «Прости» и медленно сползла по стене на пол.

-         Прости, но я не могу, - произнесла Ольга после минутного молчания. – Это не должно было зайти так далеко. Я должна была остановиться.

-         Почему? Что нам мешает сделать то, что сейчас мы оба хотим больше всего на свете? – он присел перед ней на корточки и положил руки на ее колени.

Она нежно взяла его ладони в свои, а потом прикоснулась к ним губами и ответила:

-         Нам мешают тысячи километров, сотни людей и еще то, что я просто боюсь за свою жизнь.

-         Сейчас нам не мешает ничего, - прошептал мужчина и потянулся к девушке, чтоб поцеловать ее.

Ольга уперлась рукой в его грудь.

-         Неужели ты ничего не понимаешь? И не видишь то, что вот уже час говорят тебе мои глаза? Я люблю тебя. Больше жизни, слышишь?! Больше солнца, больше неба, больше самого Господа Бога! Поэтому я не могу сейчас быть с тобой. И никогда не смогу.

-         Но почему?! – непонимающе воскликнул он.

-         Потому что когда ты уйдешь, я не уверена, что смогу справиться. А пока ты будешь со мной, я неизбежно буду думать о том, что все ближе и ближе миг, когда ты уйдешь. И от этого никуда не деться.

            Я знаю, ты уйдешь, и будет небо плыть

            За тобой…

-          Подай мне сигарету, пожалуйста, - после секундного молчания попросила девушка.

Орландо взял со стола пачку и зажигалку и протянул их Ольге. Горький приторный запах начал медленно расползаться по комнате. Дождь не хотел проходить. Девушка все смотрела и смотрела на него, словно ждала решения. Смертный ли будет приговор или нет?

Орландо вздохнул и, пальцами зачесав назад растрепавшиеся волосы, произнес немного виновато:

-         Ты знаешь, мне кажется, я начал тебя понимать. Не совсем, но все же…

-         Я же русская! – попыталась улыбнуться Ольга, - Как говорится, умом Россию не понять. Знаешь, в математике есть такой знак, знак бесконечности. А ведь это самый красивый знак на свете. На самом деле он состоит из двух колец, которые просто в какой-то момент своего существования неведомой силой потянуло друг к другу. Но их соединение – это не отрезок, а только точка. Вот и у нас с тобой только точка, и она не бесконечна. Только короткое пересечение двух судеб. На миг, не больше. По-другому быть не может.

-         Ты сама только что опровергла свои же слова о том, что мы не можем сейчас быть вместе. Только короткое пересечение двух судеб. На миг, не больше, - с этими словами Орландо вытащил у нее из рук бесполезно истлевшую до половины сигарету и, выкинув ее в окно, снова поцеловал Ольгу…

-         Моя спальня налево от кухни, - прошептала она. Орландо взял ее на руки и отнес в комнату. На кровати валялась вся Ольгина одежда, но этого просто никто не заметил…

            Орландо был неимоверно нежным. Нет, это только для ее он был таким: самым нежным, чувственным, сильным, красивым, страстным, милым… Потому что она любила. Любила так, как любят один раз в своей жизни, и любовь эта длится один миг. Не больше. Ведь настоящая любовь -  всегда только мгновение. А все, что потом – это просто воспоминания о ней...